Много раз я слышала: «В паре всегда один любит, а другой — позволяет себя любить». Даже если эта пара — родитель и ребенок. Любящие родители в старости оказываются в одиночестве, а эгоисты — окружены вниманием своих детей.
Глядя на эти парадоксы жизни, я недоумевала: что это за несправедливость? Почему взаимность такой редкий гость в наших краях?
Потом я поняла, что все не совсем так.
Чем больше я наблюдала за людьми, тем больше видела в отношениях именно взаимность — как ты, так и к тебе, но с оговорками. Невозможно всю жизнь любить равнодушного и отталкивающего человека, кем бы он тебе не приходился.
Невозможно уделять внимание тому, кто сам душит своим вниманием.
Но, давайте вернемся к вопросу, который я задала в заголовке статьи. К каким родителям тянутся взрослые дети?
Моя соседка говорит: «Дети ко мне не совсем тянутся. Что-то я, значит, упустила, в их воспитании…»
А может, упущения были не в их воспитании, а в собственном? В личном восприятии мира?
Франц Кафка говорил: «Тот, кто сохраняет способность видеть прекрасное — не стареет».
Я, вспоминая эти слова, выходила на улицу и любовалась цветущими деревьями. Или листопадом. Или падающим снегом. Если я вижу прекрасное, значит, жить мне долго? И старость не страшна?
А позже, читая книгу Василия Аксенова «Остров Личность», до меня дошла истинная суть этих слов.
Писатель вспоминал:
…Едва ли не главный праздник моей жизни — это когда я в 76-м году повез мою маму, Евгению Семеновну Гинзбург, в Париж, который она с детства обожала — и в котором ни разу не была. Да она вообще, кроме Колымы, мало где побывала.
Маме было 72 года, она была больна, облучалась в онкологии. Из Москвы не выпускали, но помог редактор «Литгазеты». Спросил — эмигрируете? Аксенов ответил: «Бог с тобой, хочу маму врачам показать».
Им оформили командировку.
Мама как раз получила гонорар за «Крутой маршрут» и щедро тратила деньги на подарки родне, подругам и лагерным товаркам. Мама ожила.
«Может, на юг поедем?» — спросила она. Аксенов взял подержанное авто и они рванули в Ниццу.
Он был счастлив от того, что счастьем светилась его мать. Им не хотелось возвращаться в Москву, там — холодно, больница… А здесь — кофе с пышной сдобой, и кажется, что слова «смерть» не существует.
«Это был сказочный подарок ей под конец жизни — подарок судьбы, такой казалось бы, однозначно трагической и беспросветной» — пишет Василий Аксенов.
Женщины не стало через считанные месяцы, уходила она в праздничном настроении.
Любить что-то заочно, мечтать о чем-то даже в 72 года — это и есть тот самый секрет вечной молодости, о котором писал Кафка.
Аксенов летел в Париж не с больной старухой, он отправился туда с молодой, цветущей девушкой, которая смотрела на город с распахнутыми глазами, впитывала в себя каждый оттенок, каждый звук, восхищалась и поражалась.
